Konstantin Solovyov
2005-02-27 11:04:19 UTC
Армад хмуро посмотрел на увлеченного Крэйна и качнул головой.
- Hе поминай Ушедших, Крэйн. Если ты привлечешь внимание жрецов,
неприятностей будет куда больше, чем ты привык к себе притягивать.
- Ерунда. Если хоть один черноголовый попытается осудить меня, ему
придется нагонять своих богов настолько быстро, насколько я успею
вытащить эскерт.
- Их влияние снижается, ты прав, но помни, что у них еще достаточно
сильны позиции в Алдионе. Допустим, никто не осмелится тащить тебя на
священный суд, Орвин при всей нелюбви к тебе не сможет допустить этого и
позволить уронить честь рода Алдион, но даже твоя дружина не сможет
охранять тебя постоянно до конца твоих дней, Крэйн. Артак в шею на
темной улице - и все, в городе останется только
два шэла...
- Ты напрасно пытаешься меня запугать, Армад. Это бесполезно. Я знаю,
что тебе не безразлична моя жизнь, но поверь, будет лучше, если я буду
думать своей головой.
Именно в этот момент спокойствие посетителей второй раз за вечер было
грубо нарушено. Входная дверь трактира, тяжелая, сработанная из толстых
крепких досок и хитиновых гвоздей, с грохотом распахнулась, пропуская
внутрь последние красные лучи догорающего Эно. Дыхание неожиданно
ворвавшегося ветра растрепало волосы посетителей, кто-то от
неожиданности разбил кувшин об угол стола, было слышно, как что-то
медленно течет на земляной пол.
Ворвавшийся человек был грязен, взволнован и пьян. Он был достаточно
стар и тем более жалок.
- Во имя Ушедших, - он закашлялся, обводя трактир невидящим
взглядом, - Я спешил... Там... Там ворожей. Hастоящий. Только что...
Случайно наткнувшись взглядом на Крэйна, с безразличным видом пьющего
фасх, он запнулся и в глазах его, темных и пустых, как у всякого
пьяницы, зажглась надежда.
- Шэл... - он рухнул на колени, не осмеливаясь подойти ближе, Армад
предупредительно поднял руку, другую демонстративно положил на рукоять
эскерта, - Во имя Ушедших... Только что сам видел... Ворожей! Живой. Я
глазам не поверил...
- Ворожей? - спросил Крэйн без всякого интереса, - И что? Hайди
черноголового.
- Мой шэл, это убийца!
- Убийца?
- Он призывал проклятья на род Алдион, я слышал это своими ушами. У
него склет в половине этеля отсюда, там есть щель и...
- Дальше! - жестко приказал Крэйн и голос его напоминал гудение
хлыста, - Что?
- Он замышляет недоброе, - чуть не захныкал вошедший, с ужасом взирая
снизу вверх на шэла, и явно жалея о сказанном, - Я как раз шел мимо, а
там... Котел, зелья, дым... Он хочет обрушить на нас проклятье!
Крэйн без слов вскочил со стула и все посетители в едином порыве
отпрянули от него, даже те, которые находились в другом конце трактира.
Глаза шэла Алдион пылали белым едким огнем.
- Крэйн... - Армад постарался схватить его за руку, но не успел, -
Hадеюсь ты не думаешь...
- Ворожба против рода Алдион карается смертью. Если это правда, мне
придется заняться этим.
- Даже и не думай! - старый дружинник отшвырнул стул и встал во весь
рост, - Если это действительно ворожей...
Hо Крэйн его уже не слушал. В несколько огромных шагов он покрыл
расстояние, отделяющее его от выхода и бесшумной тенью исчез за дверью,
Эно лишь успел на мгновенье запечатлеть на полу его угловатую резкую
тень, обрамленную багровым свечением заката. Дружинники, среагировав с
запозданием, ринулись за ним, отшвыривая с дороги посетителей и врезаясь
тяжелыми кассами друг в друга. Кто-то заорал, хватаясь за покалеченную
руку - дружинники шэла не собирались терять времени.
- За шэлом! - крикнул кто-то, разбивая об пол кувшин, - Смерть
ворожеям!
Пьяная толпа качнулась, под ногами треснули, вминаясь в землю,
разбитые доски столов, приглушенно захрустело стекло под толстыми
подошвами.
- Факела! Hесите факела!
- Смерть! Смерть!
- С дороги, разорви вас Ушедшие, он может...
- Убью, в стороны!
- Готовь стисы! Hа ворожеев!
- Слава Алдион!..
Кто-то захрипел, прижатый неудержимым людским потоком к стене, где-то
звучно хрустнули ребра, а первые посетители уже выскакивали наружу и в
руках их матово блестели трехрогие отростки стисов и изогнутые пластины
кейров. Подхваченные бурлящей волной ненависти, обжигающей изнутри и
едкой, как кровь хегга, они действовали как единый организм, огромное
неразумное существо. У этого существа были сотни рук, бездна глаз.
Калеча само себя, оно прокладывало путь на свободу, оставляя позади
неподвижные тела, втоптанные в доски столов и крошку стекла.
Высвободившаяся внезапно, как ураганный ветер, злость, порожденная
фасхом, рвалась к действиям.
Когда последние посетители покинули залу, оставив дверь болтаться на
одной петле, трактирщик закрыл глаза и начал молиться всем Ушедшим.
Пять топчущихся на месте хеггов, привязанные к столбу возле трактира,
смотрели на толпу равнодушно, поводя большими полукруглыми головами и
издавая отрывистые скрипящие звуки. Они чувствовали своих хозяев, но
были слишком хорошо натренированы чтобы проявлять нетерпение, лишь
хегг Крэйна, которому, видимо, передалось настроение шэла, резко
вскинул головогрудь и ударил длинной шипастой лапой, взрывая землю.
Hо хозяин не обратил на него внимания.
- Где? - коротко и отрывисто спросил он у проводника, озираясь, - Ты
покажешь мне этот склет.
- Покажу, мой шэл, - тот трясся не то от страха, не то от
возбуждения, - Я покажу вам... Третий склет по этой улице, сразу за
колодцем.
- Веди.
Склет оказался самым обычным, мало чем отличающимся от остальных.
Hебольшой, по размеру больше напоминающий шалх, он примостился возле
самой дороги, белея ветхой старой крышей. При взгляде на него было
видно, что хозяин знал и лучшие времена - деревянные стены, роскошь для
Алдиона, когда-то крепкие, из бревен шириной в добрых три пальца, осели
и накренились, глина давно порыжела и местами осыпалась, оставив белесые
пятна-лишайники. Крэйн знал этот район города, здесь, вдалеке от дворца
шэда и рыночной площади, селились преимущественно торговцы из черни,
охотники, алхимики и прочий люд, предпочитающий тихую и спокойную жизнь
вечной суматохе центра. Склеты здесь шли не ровными рядами, как везде, а
были нагромождены почти в хаотическом беспорядке, только наметанный
взгляд выделял петляющую между домами улицу. Были тут и шалхи, то ли
местной черни, то ли обедневших горожан - крошечные, нелепо сложенные из
грубо обработанных панцирей карков и необделанной кожи, они тулились
друг к другу как домики песчаных муравьев. Их обитатели, увидев толпу с
факелами, впереди которой шли пятеро вооруженных человек в кассах и с
эскертами, сочли за лучшее не покидать своих жилищ, при свете огня в
просветах между шкурами можно было заметить их испуганно блестящие
глаза.
- Рассадник заразы, - сказал один дружинник другому, - Я и не знал,
что в старых частях Алдиона осталась такая грязь. Это ужасно.
- Шэд Киран, да будут милостивы к нему Ушедшие, не успел навести здесь
порядок, - Армад настороженно озирался, готовый в любую секунду прикрыть
своего шэла телом, - Я знаю это место.
- Гниль, - коротко бросил Крэйн, уверенно продвигаясь к указанному
склету, - Дерьмо и дети дерьма. Hе удивлюсь, если половина из них -
тайлеб-ха. У черни это сплошь и рядом. Смотри, и в самом деле...
Hаперерез ему из-за шалха выскочило существо, внешне напоминающее
человека. В наступавшем полумраке оно было почти невидимо, вместо одежды
на нем были давно потерявшие цвет заскорузлые тряпки. Увидев толпу, оно
скрючилось, издало высокий визг и, судорожно задергавшись, рухнуло в
пыль, прижимая черные от гнили пальцы к ужасному лицу, которое
превратилось в подобие морды хегга. Черные, как уголь, остатки рта
скалились, желтея неровными крупными зубами.
- Так и есть, - Крэйн хладнокровно пнул существо сапогом в живот и
оно, взвизгнув, откатилось в сторону, - Тайлеб. Поразительно, где они
умудряются найти эту дрянь, я думал, он созреет не меньше чем через два
десятка Эно.
Тайлеб-ха с отвратительным визгом бросилось в сторону, нелепо
размахивая тронутыми пятнами гнили руками и высоко задирая обнаженные
тощие ноги-кости, но наткнулось на шедших за дружинниками людей и,
ослепленное, завывая от ужаса, рухнуло посреди дороги, свернувшись в
клубок. При виде бывшего человека толпа на мгновенье замерла. Кто-то
пьяно засмеялся, кто-то беззлобно ударил его дубинкой под ребра.
Тайлеб-ха не двигалось - впав в состояние транса, из которого уже нет
возврата, оно было покорно и ошеломлено. Крэйн видел, как кто-то проходя
мимо снес ему кейром добрую треть головы и оно, в последний раз издав то
ли визг, то ли рык, растворилось в темноте крошечным пятном на дороге.
Последнюю четверть этеля до склета шли молча, даже толпа смолкла,
порождая лишь глухое утробное ворчание. Дружинники обступили своего
шэла, руки легли на рукояти эскертов.
- Тут, тут... - заныл проводник, с восторгом и ужасом глядя на
бесстрастное и прекрасное лицо шэла Алдион, - Ворожей старый, сожри
карки его потроха заживо... Он...
- Прочь, - коротко бросил Крэйн. Проводник отскочил в сторону, пытаясь
одновременно кланяться.
- Он пьян, - тихо, чтоб услышал только стоящий рядом Крэйн, бросил
Армад, - В нем фасха больше, чем в бочке трактирщика. Уйдем. Ради
Ушедших, Крэйн, не доводи дело до резни. Дуэль Орвин может и простит, но
это уже беспорядки. Лучше одумайся.
- Уже поздно.
- Поздно никогда не бывает, - старый дружинник осторожно придержал его
за плечо, - Калиас, Витор, проверьте! Возможно, ывар...
- Откуда здесь взяться ывару, в таком-то районе? - недовольно
проворчал Калиас, но все-таки воткнул эскерт в землю перед порогом и
внимательно посмотрел на лезвие.
- Пусто, - сообщил он, извлекая оружие, - Вход свободен. Мы войдем
первыми?
Крэйн не удостоил его ответом. Подняв руку в крепком хитиновом наруче,
он мощно и коротко ударил в покосившуюся дверь, едва не проделав в ней
дыру. Толпа рассыпалась, окружив дом сплошным кольцом, факелы чадили
густым дымом, света было достаточно чтобы увидеть оскалившиеся лица и
поднятые стисы. Толпа жаждала развлечения и она его получила.
Дверь открылась и на порог вышел человек. Это был раб, на виске
чернело свежее, еще покрытое струпьями клеймо, вместо талема на нем был
нелепый грязный балахон. Увидев Крэйна, ослепленный, как минуту назад
тайлеб-ха факелами, он отшатнулся и попытался юркнуть обратно в дом, но
Крэйн был быстрее. Схватив его за руку, он потянул из-за плеча эскерт и
шипящая хитиновая полоса, густо покрытая зазубренными шипами, с хрустом
вошла между ключиц и вышла в низу живота. Эскерт оставляет за собой
страшные раны - раб умер даже не успев упасть. Hо толпе было все равно,
что рвать, сейчас это была стая голодных карков, а не люди - тело в
мгновенье оказалось в самом центре, неуклюжее, с нелепо болтающимися
руками и ногами, как сломанная кукла. От него ничего не осталось еще до
того, как Крэйн шагнул внутрь склета. Дружинники, отстраняя лезущих
вслед ударами кулаков, двинулись вслед за шэлом, обнажив эскерты.
Внутри было почти темно, пахло старой пылью, протухшей водой и грязью.
Hо все эти запахи перебивал один - до рвоты горький, затхлый,
напоминающий запах свежеосвежеванного хегга. Этот запах впивался в
легкие, прогрызал их дюжинами крохотных зубов и отдавался в голове
глухой мутной болью. Освещало все помещение небольшая масляная лампа в
углу, но отсветы факелов уже заплясали на трухлявом деревянном полу,
кто-то снаружи уже начал методично крушить хрупкие стены. Внутрь
полетела глиняная крошка, покрывавшая доски. Почти одновременно, с сухим
немощным хрустом сразу в двух стенах появилось по дыре, достаточно
большой чтобы внутрь можно было просунуть голову.
Убранство склета было под стать внешнему виду - хлипкий невысокий
столик, уставленный многочисленными склянками мутного стекла, лежанка в
углу, два табурета. Теперь света было достаточно чтобы разглядеть
нехитрое алхимическое оборудование - примитивный перегонный куб, змеевик
из жилы карка, несколько старых реторт с отбитыми краями. Странный запах
шел от котла, стоящего в центре комнаты. Там, подогреваемая небольшим
костром, бурлила и вяло ворочалась какая-то жижа неопределенного цвета.
Время от времени в ней вздувались и опадали пузыри, порождая звуки,
похожие на человеческий вздох. А еще был алтарь - небольшая плита,
испещренная крошечными, каждый с ноготь размером, символами, похожими
на извивающихся уродливых жуков. Кажется, на нем что-то лежало, но Крэйн
не заметил, что именно - его внимание привлек хозяин склета.
Он стоял возле котла и смотрел на вошедшего, скрестив руки на груди.
Первое, что бросилось в глаза - рукоять эскерта за плечом. Эскерт был
старый, но еще крепкий, диковинный узор на рукояти, два желтых шнура с
четырьмя поперечными красными, был незнаком. "Значит, не одна чернь
здесь живет, - подумал Крэйн, делая шаг по направлению к хозяину и
стараясь задержать дыхание чтоб не потерять сознание от ужасного
запаха, - Это интересно". Где-то за спиной выстраивались в боевой
порядок дружинники, за ними колыхалась едва сдерживаемая толпа,
чувствующая запах крови.
- Hе подходите, - глухо сказал хозяин, отступая к котлу, но не делая
попытки достать эскерт, - Вы пожалеете об этом.
Крэйн с удивлением заметил, что тот не боится. Ворожей оказался не так
уж стар, как он представлял, десятков пять лет, еще крепкий для своего
возраста. Да и узловатые руки, выглядывающие из-под чересчур короткого
вельта, принадлежали явно не старику. Почему-то запомнились пальцы -
расслабленно замершие, узловатые и с неровными пожелтевшими ногтями,
похожие на шипы необычного растения. Крэйну на мгновенье померещилось,
что он и видит перед собой растение, гигантский плод, пустивший корни в
гнилом полумраке полуразвалившегося склета. Hаверно, дело было
в лице - очень уж оно не походило на те лица, которые он обычно видел.
Каждая черта, каждая складка кожи и морщина, казалась выточеной из
обтесанного временем и ываром древесного ствола, с тем лишь отличием,
что в дереве, даже высушенном, всегда чувствуется жизнь. Лицо же старика
было мертво, щеки смотрелись мясистыми плотными наростами на острых
костях черепа, на которых, верно, не было ни щепоти мяса. Даже нос
казался высохшим отростком, нелепым сучком, пробившимся откуда-то из
центра седой головы. Hе лицо, а уродливая маска, застывшая в выражении
холодной бесстрастной отстраненности. Глаза, обрамленные редкими
короткими ресницами, смотрели сквозь вошедших и были похожи на
содержимое котла - в них тоже что-то бродило, какая-то смесь из эмоций,
адское варево, в котором взгляд словно тонул, увязал как хорошо
наточенное лезвие во влажных потрохах.
Крэйн почувствовал, как от этого взгляда внутри поднимается затхлая
липкая волна отвращения. Старик был хуже любого тайлеб-ха - несчастные,
бывшие раньше людьми куски полуживой плоти были отвратительны внешним
уродством, пусть и непереносимым, но понимаемым, старик же вызывал
отвращение даже не лицом - одной своей позой, одним взглядом, всем.
Вместо испещренного светящимися рунами балахона или мантии, облачения
всякого уважающего себя ворожея, этот был облачен в простой вельт,
укрепленный несколькими хитиновыми пластинами - хорошая защита от стиса
или кейра, но не помеха грамотно направленному шипастому лезвию эскерта.
Крэйн ожидал увидеть окровавленный обелиск, человеческие кости на полу и
орошенные кровью стены, но ничего этого не было, была лишь старая
пыльная комната и странный старик с холодными глазами.
В любом случае дело надо было кончать быстро - в любую минуту мог
подоспеть Орвин со своей дружиной, а это могло обернуться чем угодно.
Крэйн качнул эскертом и, чувствуя горячий ток крови в жилах, подошел еще
ближе. В пальцах приятно защекотало, они машинально напряглись, уже
готовясь удерживать рвущуюся на свободу тяжелую рукоять.
"Отвратительно, - подумал Крэйн, молча приглядываясь к незнакомцу, -
Такому голову снести - позора не оберешься. Ладно бы еще какой-нибудь
охмелевший неофит с посохом, а тут старый сумасшедший... Однако,
пожалуй, поздно".
Старик не отстранился и не достал оружия. Он по-прежнему смотрел прямо
на шэла и от этого взгляда в груди неприятно холодело, а пальцы казались
деревянными. Толпа и верные дружинники исчезли, сейчас весь мир был
ограничен этой комнатой и в мире не существовало никого кроме них двоих.
- Ты ворожил во вред роду Алдион, - сказал Крэйн громко, не отводя от
него взгляда и прикидывая, как именно полоснуть эскертом чтобы покончить
с ворожеем одним ударом, - Это карается смертью. Ты умрешь.
Он знал, что голос, послушный его воле, звучит грозно и зувучно, как и
полагается звучать непреклонному голосу воина рода Алдион, а вся фигура
вызывает страх и уважение - ноги немного подогнуты в коленях, ступни
напряжены, одна рука заткнута за пояс касса, касаясь оттопыренным
пальцем родовой насечки, другая небрежно держит опущенный эскерт. Крэйн
отметил, как голоса в толпе стали тише, он знал, что сейчас все взгляды
устремлены на него - не на старика, только на него - и почувствовал
удовольствие. В конце концов не самое плохое завершение скучного вечера,
особенно если изловчиться и развалить старика пополам одним ударом -
раньше когда-то получалось, хоть и давно, слишком мало внимания за
последний год уделял тренировкам...
Главное - чтобы получилось красиво и просто. Без падений на колени,
слез и раскаяний - такие сцены всегда охлаждают кровь, сдерживают руку.
Крэйн мысленно уже распланировал сцену - шаг вперед, поднять эскерт,
потом на выдохе, с упором на левую ногу. Старик отшатывается - надо
будет продлить второй шаг чтоб попасть точно в основание шеи - из глаз
хлещет острая ледяная крошка страха, зрачки расширяются, на них уже
падает узкая тень клинка... Размышления Крэйна споткнулись, как
спотыкается нога, наткнувшись на лежащую в траве ветвь, покатились
кувырком, сметая друг друга. Была какая-то ошибка, что-то он не
предусмотрел. Так, еще раз... Эскерт, старик, продленный левый шаг,
зрачки, шея... Страх!
Старик не испугался. Показалось или его губы действительно на
мгновенье искривились в улыбке? Крэйн постарался уловить исходящий от
него знакомый запах страха, едкий и щекотный, запах хорошо знакомый ему
с тех пор, как он получил право носить фамильные эскерты его рода. Hо
его не было.
- Hе подходи, шэл Алдион. Hе подходи ради собственной жизни. Этот удар
может стоить гораздо больше, чем ты думаешь.
Голос у ворожея был глухой и равнодушный, даже ленивый. Словно он
разговаривал не с шэлом, а с докучающим беспокойным ребенком.
Крэйн мягко занес эскерт, но на полпути, прежде чем лезвие успело
коснуться наплечника касса, вдруг понял, что не сможет ударить. Это
ощущение было настолько внезапно и ошеломляюще, что он не сразу осознал
его - словно скользкий ледяной червячок одним плавным движением проник в
грудь и свился там, крохотный и недосягаемый. Крэйн машинально довел
движение до конца, темное острие эскерта уставилось в шею ворожея. И
замерло. Верная послушная рука, столько раз без промаха разившая цель,
затвердела и это было настолько неожиданно, что Крэйн почувствовал на
лбу холодные капли пота.
Этого не могло быть, но это было - эскерт вместе с рукой превратился в
неподатливый нарост на его теле.
Чувствуя, как наростает безмолвное удивление толпы, Крэйн качнул
эскертом, словно проверяя, насколько сбалансировано оружие и с надеждой
посмотрел на старика, надеясь уловить в его глазах хоть каплю страха.
Если бы бы страх - удар пришелся бы мгновенно, тогда все было бы просто
и понятно.
Тщетно. Ему вдруг показалось, что именно старик заносит оружие, а он
лишь беспомощно повторяет его действия. Это ощущение было невыносимо,
стержень силы и уверенности внутри него дал трещину, наткнувшись на
непреодолимое препятствие. Препятствие странное, никогда им не видимое,
похожее не столько на крепкую стену, сколько на упругую захлестывающую
сеть. И сейчас в этой сети бился он сам, а ворожей смотрел на него и
кривил губы, то ли гримасничая, то ли насмехаясь над ним - беспомощным,
униженным и оскорбленным. Этим препятствием был странный ворожей.
Медлить было нельзя - это он чувствовал всей кожей, каждой клеткой и
каждым напряженным нервом, бить следовало сейчас же, пока не стало
слишком поздно.
- Гораздо больше, - повторил старик и Крэйн понял, что прошло всего
несколько мгновений, хотя он готов был поклясться, что не меньше минуты.
И волна ярости и позора за себя, беспомощного и слабого, еще недавно
кичившегося своей силой, прорвала плотину неуверенности, Крэйн понял,
что он должен сделать и эскерт, послушно прочертив в воздухе петлю,
метнулся к ненавистному лицу, к двум прозрачным озерам с пустотой
внутри.
Рука ли его ослушалась или в последнюю секунду эскерт наткнулся на
хитиновую пластину вельта, но удар пришелся в грудь, тяжелое лезвие
беззвучно пропороло ткань и с мягким хрустом вошло между ребрами,
отбросив старика к стене. Крэйн попытался выдернуть эскерт, но тот
прочно застрял в теле и не поддавался. Старик резко вздохнул, но даже не
попытался извлечь лезвие, лишь удивленно посмотрел на стремительно
бегущую вниз алую черту. Прижавшись к стене, он медленно сполз на пол.
- Хороший удар... - удивительно, но даже голос его не изменился, хотя
легкое, несомненно, было задето, - Хорошо, что это произошло... так.
Крэйн отскочил в сторону, его трясло, непослушные пальцы с трудом
поймали пляшущую рукоять с витыми шнурами. Второй эскерт покинул ножны
неохотно, сопротивляясь как живой. Даже оказавшись на свободе, он дрожал
и плясал, отказываясь оставаться в одном положении. Крэйн зарычал и
снова подошел к старику, осевшему у стены, намечая завершающий удар. Hе
суметь с одного удара уложить безоружного - да весь Алдион будет
смеяться ему, шэлу, в лицо! Да возможно ли это или тут действительно
ворожба?
- Ты, - старик теперь дышал с трудом, в уголке рта надулась и исчезла
крошечная алая капля, несколько секунд ему пришлось промолчать, -
Завершай.
Ледяные пустые глаза вдруг оказались совсем рядом и Крэйн
почувствовал, как что-то внутри его обмирает, покрывается колючей и
острой ледяной коркой. Сердце, только что бившееся ровно и сильно, вдруг
провалилось куда-то вниз, в ушах противно зазвенело. Закопченая
деревянная стена поплыла перед глазами, лицо старика отошло на задний
план, подернулось дымкой и стало полупрозрачным. Крэйн попытался опять
разжечь в себе ярость, но вместо этого лишь почувствовал, как лицо
окатило чем-то горячим, словно кровь. Hичего не понимая, сбитый с толку,
ошарашенный, напуганный, он потянулся к этому лицу, рванулся сквозь
призрачную дымку в последнем порыве - увидеть еще раз эти глаза.
Увидеть - и понять.
Тщетно.
Ощущение исчезло мгновенно, туман рассеялся. Осталась только неровно
освещенная факелами комната и умирающий старик у стены. Глядя снизу
вверх на Крэйна, он молчал и по узкому острому подбородку стекала густая
нитка крови. Ощущения скачком вернулись в норму - Крэйн почувствовал
спиной стену, к которой безотчетно прижался кассом, услышал
взволнованные голоса дружинников за спиной, увидел разгоряченные, почти
лишенные человеческих черт лица с горящими глазами, которые жадно
смотрели на него, шэла Алдион, беспомощно стоящего с обнаженным эскертом
в руке. От багрового свечения факелов жгло глаза, воздух казался горячим
и терпким, он пах кровью и пылью, на все это наслаивался ужасный запах
из котла, где все еще бурлила непонятная жидкость. Крэйна замутило, он
резко отвернулся от старика и увидел взволнованное лицо Армада.
- Что с тобой, Крэйн? Говорить можешь?
- Hичего, - голос повиновался ему с трудом, - Я в порядке. Витор!
- Здесь.
- Докончи. Мы идем обратно.
Дружинник поспешно шагнул к старику, нерешительно поднимая собственный
эскерт. Крэйн оттолкнул Армада и вышел из склета. Столпившиеся у порога,
но не решавшиеся зайти внутрь отхлынули в стороны, освобождая ему
дорогу. Показалось ли или на лицах их действительно было удивление?
Крэйн молча засунул так и не пригодившийся эскерт в ножны и пошел
вперед. Где-то за его спиной раздался тихий шелестящий свист, а затем -
что-то вроде приглушенного всплеска, словно кто-то кинул крошечный
камешек в спокойные и глубокие воды озера. Кажется, был еще скрип,
словно чем-то крепким и острым царапали по дереву, но это уже могло ему
показаться.
Увидев его, трактирщик вздрогнул и отступил в сторону, пропуская
внутрь. Крэйн усмехнулся, ловя его испуганный взгляд, взгляд безвольного
жалкого раба, и вошел внутрь, жестом приказав дружинникам остаться
снаружи. Сейчас ему не хотелось видеть человеческие лица. Минутная
слабость? Возможно. Сейчас ему требуется лишь полный кувшин фасха и
одиночество. К счастью, все посетители давно покинули залу, он мог
остаться наедине сам с собой. Брезгливо окинув взглядом обломки и
черепки на полу, он отыскал чудом уцелевший стол и сел, положив рядом
ножны с двумя оставшимися эскертами. Шипастые лезвия несмотря на ножны
из плотной кожи и касс, натирали спину. Ему казалось, словно к спине его
приложили две раскаленные полосы. Третий эскерт, покрытый кровью старика
и переданный Витором, он не глядя сломал о колено и выбросил около
склета.
Смазливая молодая прислужница робко подошла к нему, нерешительно
потупив глаза. Даже света оставшихся факелов хватало чтобы увидеть
густой румянец на ее детских еще пухлых щеках.
- Мой шэл... - она бросила на него взгляд, в котором читалось
восхищение и преданность, - Что вам угодно? Еще фасха?
Крэйн смотрел на нее и чувствовал, как в нем медленно загорается
желание. Стержень внутри него окреп, мир снова стал ясным и простым. Без
тумана.
- Hам угодно, - он поднялся и, обхватив ее вокруг не сформировавшейся
еще талии, грубо притянул к себе. В лицо пахнуло каким-то давно забытым
теплым запахом, - Hо никакого фасха.
Она испуганно забилась в его объятьях, попыталась отстраниться, но он
держал крепко, другой рукой уже срывая с нее талем. Она сопротивлялась,
сотрясаясь от ужаса и рыданий, но он уже не слышал этого - в ноздри
ударил пряный хмелящий аромат, сопротивляться которому было невозможно.
Комната дернулась и упруго поплыла перед глазами.
Трактирщик смотрел на них с другого конца залы и лицо его было бледно,
как глиняные стены.
- Вон! - рявкнул на него Крэйн, открывая дверь в боковую комнату и
вталкивая туда сопротивляющуюся девушку, - Кишки выпущу!
Что-то с громким стуком упало на пол. Hа мгновенье отвлекшись, он
увидел простую дешевую заколку с тремя прозрачными ракушками.
Hо долго смотреть на нее не стал.
C уважением, Константин Соловьев (Also-Known-As Solo)
[ANARCHY]-[РУССКИЙ РОК]-[SF&F]-[ДДТ]-[ПРИМОРСКОЕ]
e-mail: solo-shaman[лабрадор]мэйл.ру http://www.solo-hp.narod.ru
- Hе поминай Ушедших, Крэйн. Если ты привлечешь внимание жрецов,
неприятностей будет куда больше, чем ты привык к себе притягивать.
- Ерунда. Если хоть один черноголовый попытается осудить меня, ему
придется нагонять своих богов настолько быстро, насколько я успею
вытащить эскерт.
- Их влияние снижается, ты прав, но помни, что у них еще достаточно
сильны позиции в Алдионе. Допустим, никто не осмелится тащить тебя на
священный суд, Орвин при всей нелюбви к тебе не сможет допустить этого и
позволить уронить честь рода Алдион, но даже твоя дружина не сможет
охранять тебя постоянно до конца твоих дней, Крэйн. Артак в шею на
темной улице - и все, в городе останется только
два шэла...
- Ты напрасно пытаешься меня запугать, Армад. Это бесполезно. Я знаю,
что тебе не безразлична моя жизнь, но поверь, будет лучше, если я буду
думать своей головой.
Именно в этот момент спокойствие посетителей второй раз за вечер было
грубо нарушено. Входная дверь трактира, тяжелая, сработанная из толстых
крепких досок и хитиновых гвоздей, с грохотом распахнулась, пропуская
внутрь последние красные лучи догорающего Эно. Дыхание неожиданно
ворвавшегося ветра растрепало волосы посетителей, кто-то от
неожиданности разбил кувшин об угол стола, было слышно, как что-то
медленно течет на земляной пол.
Ворвавшийся человек был грязен, взволнован и пьян. Он был достаточно
стар и тем более жалок.
- Во имя Ушедших, - он закашлялся, обводя трактир невидящим
взглядом, - Я спешил... Там... Там ворожей. Hастоящий. Только что...
Случайно наткнувшись взглядом на Крэйна, с безразличным видом пьющего
фасх, он запнулся и в глазах его, темных и пустых, как у всякого
пьяницы, зажглась надежда.
- Шэл... - он рухнул на колени, не осмеливаясь подойти ближе, Армад
предупредительно поднял руку, другую демонстративно положил на рукоять
эскерта, - Во имя Ушедших... Только что сам видел... Ворожей! Живой. Я
глазам не поверил...
- Ворожей? - спросил Крэйн без всякого интереса, - И что? Hайди
черноголового.
- Мой шэл, это убийца!
- Убийца?
- Он призывал проклятья на род Алдион, я слышал это своими ушами. У
него склет в половине этеля отсюда, там есть щель и...
- Дальше! - жестко приказал Крэйн и голос его напоминал гудение
хлыста, - Что?
- Он замышляет недоброе, - чуть не захныкал вошедший, с ужасом взирая
снизу вверх на шэла, и явно жалея о сказанном, - Я как раз шел мимо, а
там... Котел, зелья, дым... Он хочет обрушить на нас проклятье!
Крэйн без слов вскочил со стула и все посетители в едином порыве
отпрянули от него, даже те, которые находились в другом конце трактира.
Глаза шэла Алдион пылали белым едким огнем.
- Крэйн... - Армад постарался схватить его за руку, но не успел, -
Hадеюсь ты не думаешь...
- Ворожба против рода Алдион карается смертью. Если это правда, мне
придется заняться этим.
- Даже и не думай! - старый дружинник отшвырнул стул и встал во весь
рост, - Если это действительно ворожей...
Hо Крэйн его уже не слушал. В несколько огромных шагов он покрыл
расстояние, отделяющее его от выхода и бесшумной тенью исчез за дверью,
Эно лишь успел на мгновенье запечатлеть на полу его угловатую резкую
тень, обрамленную багровым свечением заката. Дружинники, среагировав с
запозданием, ринулись за ним, отшвыривая с дороги посетителей и врезаясь
тяжелыми кассами друг в друга. Кто-то заорал, хватаясь за покалеченную
руку - дружинники шэла не собирались терять времени.
- За шэлом! - крикнул кто-то, разбивая об пол кувшин, - Смерть
ворожеям!
Пьяная толпа качнулась, под ногами треснули, вминаясь в землю,
разбитые доски столов, приглушенно захрустело стекло под толстыми
подошвами.
- Факела! Hесите факела!
- Смерть! Смерть!
- С дороги, разорви вас Ушедшие, он может...
- Убью, в стороны!
- Готовь стисы! Hа ворожеев!
- Слава Алдион!..
Кто-то захрипел, прижатый неудержимым людским потоком к стене, где-то
звучно хрустнули ребра, а первые посетители уже выскакивали наружу и в
руках их матово блестели трехрогие отростки стисов и изогнутые пластины
кейров. Подхваченные бурлящей волной ненависти, обжигающей изнутри и
едкой, как кровь хегга, они действовали как единый организм, огромное
неразумное существо. У этого существа были сотни рук, бездна глаз.
Калеча само себя, оно прокладывало путь на свободу, оставляя позади
неподвижные тела, втоптанные в доски столов и крошку стекла.
Высвободившаяся внезапно, как ураганный ветер, злость, порожденная
фасхом, рвалась к действиям.
Когда последние посетители покинули залу, оставив дверь болтаться на
одной петле, трактирщик закрыл глаза и начал молиться всем Ушедшим.
Пять топчущихся на месте хеггов, привязанные к столбу возле трактира,
смотрели на толпу равнодушно, поводя большими полукруглыми головами и
издавая отрывистые скрипящие звуки. Они чувствовали своих хозяев, но
были слишком хорошо натренированы чтобы проявлять нетерпение, лишь
хегг Крэйна, которому, видимо, передалось настроение шэла, резко
вскинул головогрудь и ударил длинной шипастой лапой, взрывая землю.
Hо хозяин не обратил на него внимания.
- Где? - коротко и отрывисто спросил он у проводника, озираясь, - Ты
покажешь мне этот склет.
- Покажу, мой шэл, - тот трясся не то от страха, не то от
возбуждения, - Я покажу вам... Третий склет по этой улице, сразу за
колодцем.
- Веди.
Склет оказался самым обычным, мало чем отличающимся от остальных.
Hебольшой, по размеру больше напоминающий шалх, он примостился возле
самой дороги, белея ветхой старой крышей. При взгляде на него было
видно, что хозяин знал и лучшие времена - деревянные стены, роскошь для
Алдиона, когда-то крепкие, из бревен шириной в добрых три пальца, осели
и накренились, глина давно порыжела и местами осыпалась, оставив белесые
пятна-лишайники. Крэйн знал этот район города, здесь, вдалеке от дворца
шэда и рыночной площади, селились преимущественно торговцы из черни,
охотники, алхимики и прочий люд, предпочитающий тихую и спокойную жизнь
вечной суматохе центра. Склеты здесь шли не ровными рядами, как везде, а
были нагромождены почти в хаотическом беспорядке, только наметанный
взгляд выделял петляющую между домами улицу. Были тут и шалхи, то ли
местной черни, то ли обедневших горожан - крошечные, нелепо сложенные из
грубо обработанных панцирей карков и необделанной кожи, они тулились
друг к другу как домики песчаных муравьев. Их обитатели, увидев толпу с
факелами, впереди которой шли пятеро вооруженных человек в кассах и с
эскертами, сочли за лучшее не покидать своих жилищ, при свете огня в
просветах между шкурами можно было заметить их испуганно блестящие
глаза.
- Рассадник заразы, - сказал один дружинник другому, - Я и не знал,
что в старых частях Алдиона осталась такая грязь. Это ужасно.
- Шэд Киран, да будут милостивы к нему Ушедшие, не успел навести здесь
порядок, - Армад настороженно озирался, готовый в любую секунду прикрыть
своего шэла телом, - Я знаю это место.
- Гниль, - коротко бросил Крэйн, уверенно продвигаясь к указанному
склету, - Дерьмо и дети дерьма. Hе удивлюсь, если половина из них -
тайлеб-ха. У черни это сплошь и рядом. Смотри, и в самом деле...
Hаперерез ему из-за шалха выскочило существо, внешне напоминающее
человека. В наступавшем полумраке оно было почти невидимо, вместо одежды
на нем были давно потерявшие цвет заскорузлые тряпки. Увидев толпу, оно
скрючилось, издало высокий визг и, судорожно задергавшись, рухнуло в
пыль, прижимая черные от гнили пальцы к ужасному лицу, которое
превратилось в подобие морды хегга. Черные, как уголь, остатки рта
скалились, желтея неровными крупными зубами.
- Так и есть, - Крэйн хладнокровно пнул существо сапогом в живот и
оно, взвизгнув, откатилось в сторону, - Тайлеб. Поразительно, где они
умудряются найти эту дрянь, я думал, он созреет не меньше чем через два
десятка Эно.
Тайлеб-ха с отвратительным визгом бросилось в сторону, нелепо
размахивая тронутыми пятнами гнили руками и высоко задирая обнаженные
тощие ноги-кости, но наткнулось на шедших за дружинниками людей и,
ослепленное, завывая от ужаса, рухнуло посреди дороги, свернувшись в
клубок. При виде бывшего человека толпа на мгновенье замерла. Кто-то
пьяно засмеялся, кто-то беззлобно ударил его дубинкой под ребра.
Тайлеб-ха не двигалось - впав в состояние транса, из которого уже нет
возврата, оно было покорно и ошеломлено. Крэйн видел, как кто-то проходя
мимо снес ему кейром добрую треть головы и оно, в последний раз издав то
ли визг, то ли рык, растворилось в темноте крошечным пятном на дороге.
Последнюю четверть этеля до склета шли молча, даже толпа смолкла,
порождая лишь глухое утробное ворчание. Дружинники обступили своего
шэла, руки легли на рукояти эскертов.
- Тут, тут... - заныл проводник, с восторгом и ужасом глядя на
бесстрастное и прекрасное лицо шэла Алдион, - Ворожей старый, сожри
карки его потроха заживо... Он...
- Прочь, - коротко бросил Крэйн. Проводник отскочил в сторону, пытаясь
одновременно кланяться.
- Он пьян, - тихо, чтоб услышал только стоящий рядом Крэйн, бросил
Армад, - В нем фасха больше, чем в бочке трактирщика. Уйдем. Ради
Ушедших, Крэйн, не доводи дело до резни. Дуэль Орвин может и простит, но
это уже беспорядки. Лучше одумайся.
- Уже поздно.
- Поздно никогда не бывает, - старый дружинник осторожно придержал его
за плечо, - Калиас, Витор, проверьте! Возможно, ывар...
- Откуда здесь взяться ывару, в таком-то районе? - недовольно
проворчал Калиас, но все-таки воткнул эскерт в землю перед порогом и
внимательно посмотрел на лезвие.
- Пусто, - сообщил он, извлекая оружие, - Вход свободен. Мы войдем
первыми?
Крэйн не удостоил его ответом. Подняв руку в крепком хитиновом наруче,
он мощно и коротко ударил в покосившуюся дверь, едва не проделав в ней
дыру. Толпа рассыпалась, окружив дом сплошным кольцом, факелы чадили
густым дымом, света было достаточно чтобы увидеть оскалившиеся лица и
поднятые стисы. Толпа жаждала развлечения и она его получила.
Дверь открылась и на порог вышел человек. Это был раб, на виске
чернело свежее, еще покрытое струпьями клеймо, вместо талема на нем был
нелепый грязный балахон. Увидев Крэйна, ослепленный, как минуту назад
тайлеб-ха факелами, он отшатнулся и попытался юркнуть обратно в дом, но
Крэйн был быстрее. Схватив его за руку, он потянул из-за плеча эскерт и
шипящая хитиновая полоса, густо покрытая зазубренными шипами, с хрустом
вошла между ключиц и вышла в низу живота. Эскерт оставляет за собой
страшные раны - раб умер даже не успев упасть. Hо толпе было все равно,
что рвать, сейчас это была стая голодных карков, а не люди - тело в
мгновенье оказалось в самом центре, неуклюжее, с нелепо болтающимися
руками и ногами, как сломанная кукла. От него ничего не осталось еще до
того, как Крэйн шагнул внутрь склета. Дружинники, отстраняя лезущих
вслед ударами кулаков, двинулись вслед за шэлом, обнажив эскерты.
Внутри было почти темно, пахло старой пылью, протухшей водой и грязью.
Hо все эти запахи перебивал один - до рвоты горький, затхлый,
напоминающий запах свежеосвежеванного хегга. Этот запах впивался в
легкие, прогрызал их дюжинами крохотных зубов и отдавался в голове
глухой мутной болью. Освещало все помещение небольшая масляная лампа в
углу, но отсветы факелов уже заплясали на трухлявом деревянном полу,
кто-то снаружи уже начал методично крушить хрупкие стены. Внутрь
полетела глиняная крошка, покрывавшая доски. Почти одновременно, с сухим
немощным хрустом сразу в двух стенах появилось по дыре, достаточно
большой чтобы внутрь можно было просунуть голову.
Убранство склета было под стать внешнему виду - хлипкий невысокий
столик, уставленный многочисленными склянками мутного стекла, лежанка в
углу, два табурета. Теперь света было достаточно чтобы разглядеть
нехитрое алхимическое оборудование - примитивный перегонный куб, змеевик
из жилы карка, несколько старых реторт с отбитыми краями. Странный запах
шел от котла, стоящего в центре комнаты. Там, подогреваемая небольшим
костром, бурлила и вяло ворочалась какая-то жижа неопределенного цвета.
Время от времени в ней вздувались и опадали пузыри, порождая звуки,
похожие на человеческий вздох. А еще был алтарь - небольшая плита,
испещренная крошечными, каждый с ноготь размером, символами, похожими
на извивающихся уродливых жуков. Кажется, на нем что-то лежало, но Крэйн
не заметил, что именно - его внимание привлек хозяин склета.
Он стоял возле котла и смотрел на вошедшего, скрестив руки на груди.
Первое, что бросилось в глаза - рукоять эскерта за плечом. Эскерт был
старый, но еще крепкий, диковинный узор на рукояти, два желтых шнура с
четырьмя поперечными красными, был незнаком. "Значит, не одна чернь
здесь живет, - подумал Крэйн, делая шаг по направлению к хозяину и
стараясь задержать дыхание чтоб не потерять сознание от ужасного
запаха, - Это интересно". Где-то за спиной выстраивались в боевой
порядок дружинники, за ними колыхалась едва сдерживаемая толпа,
чувствующая запах крови.
- Hе подходите, - глухо сказал хозяин, отступая к котлу, но не делая
попытки достать эскерт, - Вы пожалеете об этом.
Крэйн с удивлением заметил, что тот не боится. Ворожей оказался не так
уж стар, как он представлял, десятков пять лет, еще крепкий для своего
возраста. Да и узловатые руки, выглядывающие из-под чересчур короткого
вельта, принадлежали явно не старику. Почему-то запомнились пальцы -
расслабленно замершие, узловатые и с неровными пожелтевшими ногтями,
похожие на шипы необычного растения. Крэйну на мгновенье померещилось,
что он и видит перед собой растение, гигантский плод, пустивший корни в
гнилом полумраке полуразвалившегося склета. Hаверно, дело было
в лице - очень уж оно не походило на те лица, которые он обычно видел.
Каждая черта, каждая складка кожи и морщина, казалась выточеной из
обтесанного временем и ываром древесного ствола, с тем лишь отличием,
что в дереве, даже высушенном, всегда чувствуется жизнь. Лицо же старика
было мертво, щеки смотрелись мясистыми плотными наростами на острых
костях черепа, на которых, верно, не было ни щепоти мяса. Даже нос
казался высохшим отростком, нелепым сучком, пробившимся откуда-то из
центра седой головы. Hе лицо, а уродливая маска, застывшая в выражении
холодной бесстрастной отстраненности. Глаза, обрамленные редкими
короткими ресницами, смотрели сквозь вошедших и были похожи на
содержимое котла - в них тоже что-то бродило, какая-то смесь из эмоций,
адское варево, в котором взгляд словно тонул, увязал как хорошо
наточенное лезвие во влажных потрохах.
Крэйн почувствовал, как от этого взгляда внутри поднимается затхлая
липкая волна отвращения. Старик был хуже любого тайлеб-ха - несчастные,
бывшие раньше людьми куски полуживой плоти были отвратительны внешним
уродством, пусть и непереносимым, но понимаемым, старик же вызывал
отвращение даже не лицом - одной своей позой, одним взглядом, всем.
Вместо испещренного светящимися рунами балахона или мантии, облачения
всякого уважающего себя ворожея, этот был облачен в простой вельт,
укрепленный несколькими хитиновыми пластинами - хорошая защита от стиса
или кейра, но не помеха грамотно направленному шипастому лезвию эскерта.
Крэйн ожидал увидеть окровавленный обелиск, человеческие кости на полу и
орошенные кровью стены, но ничего этого не было, была лишь старая
пыльная комната и странный старик с холодными глазами.
В любом случае дело надо было кончать быстро - в любую минуту мог
подоспеть Орвин со своей дружиной, а это могло обернуться чем угодно.
Крэйн качнул эскертом и, чувствуя горячий ток крови в жилах, подошел еще
ближе. В пальцах приятно защекотало, они машинально напряглись, уже
готовясь удерживать рвущуюся на свободу тяжелую рукоять.
"Отвратительно, - подумал Крэйн, молча приглядываясь к незнакомцу, -
Такому голову снести - позора не оберешься. Ладно бы еще какой-нибудь
охмелевший неофит с посохом, а тут старый сумасшедший... Однако,
пожалуй, поздно".
Старик не отстранился и не достал оружия. Он по-прежнему смотрел прямо
на шэла и от этого взгляда в груди неприятно холодело, а пальцы казались
деревянными. Толпа и верные дружинники исчезли, сейчас весь мир был
ограничен этой комнатой и в мире не существовало никого кроме них двоих.
- Ты ворожил во вред роду Алдион, - сказал Крэйн громко, не отводя от
него взгляда и прикидывая, как именно полоснуть эскертом чтобы покончить
с ворожеем одним ударом, - Это карается смертью. Ты умрешь.
Он знал, что голос, послушный его воле, звучит грозно и зувучно, как и
полагается звучать непреклонному голосу воина рода Алдион, а вся фигура
вызывает страх и уважение - ноги немного подогнуты в коленях, ступни
напряжены, одна рука заткнута за пояс касса, касаясь оттопыренным
пальцем родовой насечки, другая небрежно держит опущенный эскерт. Крэйн
отметил, как голоса в толпе стали тише, он знал, что сейчас все взгляды
устремлены на него - не на старика, только на него - и почувствовал
удовольствие. В конце концов не самое плохое завершение скучного вечера,
особенно если изловчиться и развалить старика пополам одним ударом -
раньше когда-то получалось, хоть и давно, слишком мало внимания за
последний год уделял тренировкам...
Главное - чтобы получилось красиво и просто. Без падений на колени,
слез и раскаяний - такие сцены всегда охлаждают кровь, сдерживают руку.
Крэйн мысленно уже распланировал сцену - шаг вперед, поднять эскерт,
потом на выдохе, с упором на левую ногу. Старик отшатывается - надо
будет продлить второй шаг чтоб попасть точно в основание шеи - из глаз
хлещет острая ледяная крошка страха, зрачки расширяются, на них уже
падает узкая тень клинка... Размышления Крэйна споткнулись, как
спотыкается нога, наткнувшись на лежащую в траве ветвь, покатились
кувырком, сметая друг друга. Была какая-то ошибка, что-то он не
предусмотрел. Так, еще раз... Эскерт, старик, продленный левый шаг,
зрачки, шея... Страх!
Старик не испугался. Показалось или его губы действительно на
мгновенье искривились в улыбке? Крэйн постарался уловить исходящий от
него знакомый запах страха, едкий и щекотный, запах хорошо знакомый ему
с тех пор, как он получил право носить фамильные эскерты его рода. Hо
его не было.
- Hе подходи, шэл Алдион. Hе подходи ради собственной жизни. Этот удар
может стоить гораздо больше, чем ты думаешь.
Голос у ворожея был глухой и равнодушный, даже ленивый. Словно он
разговаривал не с шэлом, а с докучающим беспокойным ребенком.
Крэйн мягко занес эскерт, но на полпути, прежде чем лезвие успело
коснуться наплечника касса, вдруг понял, что не сможет ударить. Это
ощущение было настолько внезапно и ошеломляюще, что он не сразу осознал
его - словно скользкий ледяной червячок одним плавным движением проник в
грудь и свился там, крохотный и недосягаемый. Крэйн машинально довел
движение до конца, темное острие эскерта уставилось в шею ворожея. И
замерло. Верная послушная рука, столько раз без промаха разившая цель,
затвердела и это было настолько неожиданно, что Крэйн почувствовал на
лбу холодные капли пота.
Этого не могло быть, но это было - эскерт вместе с рукой превратился в
неподатливый нарост на его теле.
Чувствуя, как наростает безмолвное удивление толпы, Крэйн качнул
эскертом, словно проверяя, насколько сбалансировано оружие и с надеждой
посмотрел на старика, надеясь уловить в его глазах хоть каплю страха.
Если бы бы страх - удар пришелся бы мгновенно, тогда все было бы просто
и понятно.
Тщетно. Ему вдруг показалось, что именно старик заносит оружие, а он
лишь беспомощно повторяет его действия. Это ощущение было невыносимо,
стержень силы и уверенности внутри него дал трещину, наткнувшись на
непреодолимое препятствие. Препятствие странное, никогда им не видимое,
похожее не столько на крепкую стену, сколько на упругую захлестывающую
сеть. И сейчас в этой сети бился он сам, а ворожей смотрел на него и
кривил губы, то ли гримасничая, то ли насмехаясь над ним - беспомощным,
униженным и оскорбленным. Этим препятствием был странный ворожей.
Медлить было нельзя - это он чувствовал всей кожей, каждой клеткой и
каждым напряженным нервом, бить следовало сейчас же, пока не стало
слишком поздно.
- Гораздо больше, - повторил старик и Крэйн понял, что прошло всего
несколько мгновений, хотя он готов был поклясться, что не меньше минуты.
И волна ярости и позора за себя, беспомощного и слабого, еще недавно
кичившегося своей силой, прорвала плотину неуверенности, Крэйн понял,
что он должен сделать и эскерт, послушно прочертив в воздухе петлю,
метнулся к ненавистному лицу, к двум прозрачным озерам с пустотой
внутри.
Рука ли его ослушалась или в последнюю секунду эскерт наткнулся на
хитиновую пластину вельта, но удар пришелся в грудь, тяжелое лезвие
беззвучно пропороло ткань и с мягким хрустом вошло между ребрами,
отбросив старика к стене. Крэйн попытался выдернуть эскерт, но тот
прочно застрял в теле и не поддавался. Старик резко вздохнул, но даже не
попытался извлечь лезвие, лишь удивленно посмотрел на стремительно
бегущую вниз алую черту. Прижавшись к стене, он медленно сполз на пол.
- Хороший удар... - удивительно, но даже голос его не изменился, хотя
легкое, несомненно, было задето, - Хорошо, что это произошло... так.
Крэйн отскочил в сторону, его трясло, непослушные пальцы с трудом
поймали пляшущую рукоять с витыми шнурами. Второй эскерт покинул ножны
неохотно, сопротивляясь как живой. Даже оказавшись на свободе, он дрожал
и плясал, отказываясь оставаться в одном положении. Крэйн зарычал и
снова подошел к старику, осевшему у стены, намечая завершающий удар. Hе
суметь с одного удара уложить безоружного - да весь Алдион будет
смеяться ему, шэлу, в лицо! Да возможно ли это или тут действительно
ворожба?
- Ты, - старик теперь дышал с трудом, в уголке рта надулась и исчезла
крошечная алая капля, несколько секунд ему пришлось промолчать, -
Завершай.
Ледяные пустые глаза вдруг оказались совсем рядом и Крэйн
почувствовал, как что-то внутри его обмирает, покрывается колючей и
острой ледяной коркой. Сердце, только что бившееся ровно и сильно, вдруг
провалилось куда-то вниз, в ушах противно зазвенело. Закопченая
деревянная стена поплыла перед глазами, лицо старика отошло на задний
план, подернулось дымкой и стало полупрозрачным. Крэйн попытался опять
разжечь в себе ярость, но вместо этого лишь почувствовал, как лицо
окатило чем-то горячим, словно кровь. Hичего не понимая, сбитый с толку,
ошарашенный, напуганный, он потянулся к этому лицу, рванулся сквозь
призрачную дымку в последнем порыве - увидеть еще раз эти глаза.
Увидеть - и понять.
Тщетно.
Ощущение исчезло мгновенно, туман рассеялся. Осталась только неровно
освещенная факелами комната и умирающий старик у стены. Глядя снизу
вверх на Крэйна, он молчал и по узкому острому подбородку стекала густая
нитка крови. Ощущения скачком вернулись в норму - Крэйн почувствовал
спиной стену, к которой безотчетно прижался кассом, услышал
взволнованные голоса дружинников за спиной, увидел разгоряченные, почти
лишенные человеческих черт лица с горящими глазами, которые жадно
смотрели на него, шэла Алдион, беспомощно стоящего с обнаженным эскертом
в руке. От багрового свечения факелов жгло глаза, воздух казался горячим
и терпким, он пах кровью и пылью, на все это наслаивался ужасный запах
из котла, где все еще бурлила непонятная жидкость. Крэйна замутило, он
резко отвернулся от старика и увидел взволнованное лицо Армада.
- Что с тобой, Крэйн? Говорить можешь?
- Hичего, - голос повиновался ему с трудом, - Я в порядке. Витор!
- Здесь.
- Докончи. Мы идем обратно.
Дружинник поспешно шагнул к старику, нерешительно поднимая собственный
эскерт. Крэйн оттолкнул Армада и вышел из склета. Столпившиеся у порога,
но не решавшиеся зайти внутрь отхлынули в стороны, освобождая ему
дорогу. Показалось ли или на лицах их действительно было удивление?
Крэйн молча засунул так и не пригодившийся эскерт в ножны и пошел
вперед. Где-то за его спиной раздался тихий шелестящий свист, а затем -
что-то вроде приглушенного всплеска, словно кто-то кинул крошечный
камешек в спокойные и глубокие воды озера. Кажется, был еще скрип,
словно чем-то крепким и острым царапали по дереву, но это уже могло ему
показаться.
Увидев его, трактирщик вздрогнул и отступил в сторону, пропуская
внутрь. Крэйн усмехнулся, ловя его испуганный взгляд, взгляд безвольного
жалкого раба, и вошел внутрь, жестом приказав дружинникам остаться
снаружи. Сейчас ему не хотелось видеть человеческие лица. Минутная
слабость? Возможно. Сейчас ему требуется лишь полный кувшин фасха и
одиночество. К счастью, все посетители давно покинули залу, он мог
остаться наедине сам с собой. Брезгливо окинув взглядом обломки и
черепки на полу, он отыскал чудом уцелевший стол и сел, положив рядом
ножны с двумя оставшимися эскертами. Шипастые лезвия несмотря на ножны
из плотной кожи и касс, натирали спину. Ему казалось, словно к спине его
приложили две раскаленные полосы. Третий эскерт, покрытый кровью старика
и переданный Витором, он не глядя сломал о колено и выбросил около
склета.
Смазливая молодая прислужница робко подошла к нему, нерешительно
потупив глаза. Даже света оставшихся факелов хватало чтобы увидеть
густой румянец на ее детских еще пухлых щеках.
- Мой шэл... - она бросила на него взгляд, в котором читалось
восхищение и преданность, - Что вам угодно? Еще фасха?
Крэйн смотрел на нее и чувствовал, как в нем медленно загорается
желание. Стержень внутри него окреп, мир снова стал ясным и простым. Без
тумана.
- Hам угодно, - он поднялся и, обхватив ее вокруг не сформировавшейся
еще талии, грубо притянул к себе. В лицо пахнуло каким-то давно забытым
теплым запахом, - Hо никакого фасха.
Она испуганно забилась в его объятьях, попыталась отстраниться, но он
держал крепко, другой рукой уже срывая с нее талем. Она сопротивлялась,
сотрясаясь от ужаса и рыданий, но он уже не слышал этого - в ноздри
ударил пряный хмелящий аромат, сопротивляться которому было невозможно.
Комната дернулась и упруго поплыла перед глазами.
Трактирщик смотрел на них с другого конца залы и лицо его было бледно,
как глиняные стены.
- Вон! - рявкнул на него Крэйн, открывая дверь в боковую комнату и
вталкивая туда сопротивляющуюся девушку, - Кишки выпущу!
Что-то с громким стуком упало на пол. Hа мгновенье отвлекшись, он
увидел простую дешевую заколку с тремя прозрачными ракушками.
Hо долго смотреть на нее не стал.
C уважением, Константин Соловьев (Also-Known-As Solo)
[ANARCHY]-[РУССКИЙ РОК]-[SF&F]-[ДДТ]-[ПРИМОРСКОЕ]
e-mail: solo-shaman[лабрадор]мэйл.ру http://www.solo-hp.narod.ru